Пуризм

Основой конструируемой исландской нации стали история и литература (см., напр., Byock 1994). Саги и средневековая поэзия воспринимались как опора идентичности, язык саг – как образец «чистейшего» литературного исландского (который в то же время парадоксальным образом мог быть воспринят и как разговорный, в зависимости от того, какой теории – «книжной» или «свободной» прозы – придерживался говорящий, а также учитывая представления об историчности саг).

Саги стали и важным властным ресурсом, за который разгорелась борьба: как с Данией за возврат манускриптов (Hálfdanarson 2011), так и внутри Исландии – за право издавать средневековые тексты и за принципы их издания (Helgason 1999).

Правительство страны проводит политику языкового пуризма, и не последнюю роль в ней играют ценность исландского как языка истории и саг:

Исландский – наш родной язык, отличительная черта нашей нации, и нет смысла объяснять, какую значимость он имеет для наших людей. Но нужно помнить, что особая ценность исландского по сравнению с другими языками в значительной степени заключается в том, что он почти не изменился за более чем тысячу лет … это довольно важно, что язык столь прозрачен, что является своего рода школой памяти для людей, в то время как многие слова в современных языках больше похожи на затертые монеты – люди знают их ценность, но и не думают сравнивать их с другими словами. И нет сомнений в том, что по этой причине (в других отношениях они равны) исландский предоставляет больше возможностей для мастерства писателя, чем другие языки.

Похожую точку зрения высказывает и Йормундур Инги, бывший верховный годи (жрец) неоязыческого движения асатру:

Такой «лингвистический» дискурс, характерный для большинства неоязыческих движений, в Исландии так же приобретает националистический оттенок.

Нужно отметить, что идеология пуризма относится не только к языковой политике: важной частью репрезентации Исландии, в том числе и на международной арене, становится идея чистоты. Магнус Эйнарссон в своей статье, посвященной туризму, пишет: «Исландцам нравится представлять романтический образ, подчеркивая идею чистоты во всех сферах: экологической, исторической, лингвистической, культурной и кулинарной.

Многие исследователи  отмечают, что пуризм в Исландии тесно слился с националистической идеологией, временами переходя в шовинизм и даже расизм: чистота языка, чистота природы оборачиваются боязнью «загрязнений», в т.ч. лингвистических, культурных и расовых (отказ принять бежавших из Германии евреев, отказ принимать чернокожих американцев на базе США и т.п.); вдобавок начиная с 1996 г. идею чистоты укрепляли вызвавшие изрядную критику генетические исследования компании DeCode.

Связь языка и природы подчеркивается и в представлении об «экологичности» исландского: как гласит брошюра Icelandic: At Once Ancient and Modern, «заимствуя образ охраны окружающей среды, можно говорить о переработке словаря и его вторичном использовании!».

Политика языкового пуризма поддерживается исландцами и в качестве основного направления языкового планирования (málrækt – «культивация языка»¹). Большая часть иностранных слов, укрепившихся в языке к XIX в. (например, лексика, связанная с церковью и образованием), осталась. Однако появления новых заимствований было решено избегать.

С этой целью стали вводиться неологизмы (в т.ч. фонетико-семантические аналоги): основанные на переосмысленных устаревших словах; являющиеся переводом соответствующих «интернациональных» терминов (rafmagn – электричество, букв. «сила янтаря»); творчески созданные в виде сложных слов (ljósapera – лампочка, букв. «световая груша»).

Хотя сложные слова в принципе характерны для целого ряда германских языков, в случае с исландским возможно предположить и влияние стилистики средневековой скальдической поэзии с ее сложными метафорами- кеннингами, используемыми для обозначения ключевых понятий.

В создании неологизмов активно участвуют жители страны, предлагая Комитету по исландскому языку различные варианты. Именно вовлеченность значительного процента населения в процесс создания и поддержания письменной культуры – и, соответственно, языка – позволила проводить государственную языковую политику не только «сверху», но и при активном «низовом» участии.

В период расцвета пуризма язык становится зеркалом страны и зеркалом человека. Хадльфридюр Тоураринсдоухтир пишет: «… можно заключить, что политика пуризма проникла на все уровни публичного дискурса в стране. Любая публичная репрезентация социальной реальности должна быть представлена в терминах пуризма или она вообще не будет услышана».

В то же время язык воспринимался как нечто отдельное от носителей: происходящие в нем изменения рассматривались «как результат внутренней динамики языка, а не как следствие воздействия социальных или “экстралингвистических” факторов» (Pálsson 1995: 124).

В продолжение темы Эггерта Оулафссона о недуге языка нестандартные варианты исландского (произношение, лексика, грамматика) воспринимаются как болезнь, загрязнение или порок. Язык связывается с мышлением: неграмотная речь становится символом умственной или нравственной неполноценности.